«Обороной стальной. Разгромим...»?

Родная столица за нами,

Рубеж наш назначен Вождем.

В статье «Обороной стальной...» я описал то, как бы выглядели вооруженные силы, если бы Советский Союз готовился к оборонительной войне, а Германия бы готовилась к нападению на СССР, с учетом того, что Красная Армия ждала нападения, укрывшись за  железобетонными укреплениями Линии Сталина.

Ещё раз подчеркну, что ситуация достаточно абсурдная, поскольку глупее ничего нельзя придумать, а заподозрить советское руководство в таком уровне глупости у меня никогда не было оснований. Но, с другой стороны, смоделировать можно практически любую ситуацию, опираясь на военные теории, разработки военных экспертов, весь опыт боевых действий, в том числе и последующий, который мы сегодня знаем.

Итак, если ранее я описал, как бы могли и должны были бы выглядеть вооруженные силы сторон, то сейчас давайте рассмотрим возможное развитие событий.

Итак, ранним утром Вермахт наносит удар. Удар, разумеется, внезапный, потому что, как бы ни готовились, возможность внезапного удара за нападающей стороной. Другое дело, что у границы нет группировки Красной Армии, по которой приходится удар и силами авиации, и даже артиллерией. Нет военных городков, по которым можно успеть нанести удар раньше, чем солдаты проснуться, нет аэродромов, по которым можно ударить раньше, чем самолёты смогу подняться в воздух.

Всё это находится достаточно далеко, потому внезапность будет иметь не тот эффект. Хотя и при этом немецкая авиация сможет ударить по аэродромам, на которых будут стоять советские самолеты, не успевшие взлететь. Но при этом они попадают и под удар советских истребителей, которые успеют взлететь, под огонь зенитной артиллерии, которая успеет подготовиться, пусть даже и не вся.

Что же касается германских сухопутных войск, то их удар приходится лишь по пограничникам.

В этой ситуации, немецкие танковые группы рванутся через границу, стремясь достичь Линии Сталина, раньше, чем гарнизоны укрепрайнов успеют подготовиться. Если им это удастся сделать, то ситуация для нас сложится критическая, хуже, чем в реальном июне 41-го. Но мы её рассматривать не будем, а будем исходить из того, что немецкие моторизованные части, дойдя до Линии Сталина столкнутся с организованной обороной,  о преодолении которой сходу и речи быть не может. Тем более, что речь идёт (напомню) не о реальной Линии Сталина, а о гораздо более мощной. А немцы и реальную ведь сходу не прошли.  

Поэтому, я бы считал наиболее реальным результатом самого начала войны, это установление некого позиционного фронта по Линии Сталина. Что-то очень аналогичное фронтам Первой Мировой в Западной Европе. Как известно, тогда противоборствующие армии встали намертво, и продвижение их измерялось чуть ли метрами. Видимо, на такой вариант рассчитывают сторонники «оборонительной теории», утверждая, что немцы позиционную войну проиграют.  В этом есть своя логика, так как если немцев втянуть в оборонительную войну, то они обречены на поражение, потому что им просто не хватит ресурсов. Тем более, что Вермахт 41-го года это совсем не германская армия года 1914-го, он бы и года позиционной войны не выдержал.

Но тут есть одно «но». Вермахт, как раз всерьёз рассматривал возможность того, что ему предложат позиционную войну, и то, что ему придется решать вопрос прорыва Линии Мажино, Линии Сталина, и мало кто помнит, линии судетских укреплений. И в этом немецкий генштаб как раз и опирался на опыт Первой Мировой, и имел решения, которые позволили Германии переиграть своих противников, готовилившихся к позиционной войн образца 1914-1918 годов. 

Давайте мы, опираясь на довоенные труды, идеи, предложения Гудериана, Штудента, Эймансбергера, фон Кохенгаузена, Хайдриха, попробуем понять, что будет делать немецкое командование в такой ситуации. Точнее, что оно будет делать понятно, будет осуществлять прорыв Линии Сталина, вопрос в том, как именно.

В идеальном варианте надо найти два участка обороны, прорыв на которых позволит окружить значительную группировку Красной Армии, достаточно большую, чтобы нанести стратегическое поражение, но и такую, чтобы её можно было реально быстро разгромить, не тратя значительные силы на её блокирование в течении продолжительного времени.

Причем, наиболее подходящим местом прорыва был бы такой участок, где основой обороны были бы ДОТы, исходя из того, что там, где много ДОТов, там меньше полевых войск. Почему так, об этом чуть ниже.

Для прорыва укрепрайонов нужно много артиллерии большой и особой мощности. Сосредоточение такой артиллерии требует времени и серьёзной инженерной подготовки позиций. А стало быть, надо исходить из того, что разведке противника об этом станет известно, и обороняющиеся будут ждать удара.

Потому, надо готовить несколько участков прорыва, часть из которых будут… написать слово «ложный» неправильно, так как на всех участках будут реально вестись полноценные действия по прорыву обороны. Просто в некоторых местах они будут носить в первую очередь отвлекающий характер, но если получится прорвать, то тоже хорошо. Это всё ещё в Первую Мировую придумали и опробовали.

Потому часть участков будет иметь массу артиллерии большой и особой мощности, но в первую очередь самую немобильную. Для убедительности обороняющихся можно притащить пару 420-мм мортир.  На важные же участки, войска выводить на позиции, как можно позже. Как это делать тоже придумали в Первую Мировую. Если создание артиллерийских позиций и размещение на них огромных орудий от разведки скрыть нереально, то вот строительство железнодорожных путей вполне возможно. Во всяком случае, железнодорожные пушки на них можно привести в самый последний момент, так как для их установки на позиции требуется все-таки меньше времени (хотя тоже не один день потребуется).

А Вермахт предусматривал для прорыва Линии Мажино именно железнодорожные пушки, для этого их (в том числе) и строили. Во Франции немцы захватили в качестве трофеев более пятисот (!) французских железнодорожных орудий. В реальной войне их использовать против Красной Армии было почти негде, кроме как под Ленинградом и Севастополем. Ибо Красная Армия и в 41-м и 42-м годах и не пыталась занимать позиционную оборону, и все боевые действия носили маневренный характер. В данном же случае можно смело говорить, что хотя бы сотню наиболее удачных и ценных французских орудий (в дополнении к своим собственным) Вермахт вполне может использовать.

Как я писал в предыдущей части, готовясь к такой войне немецкое руководство, вполне может форсировать разработку и запуск в производство танков прорыва, пусть даже в ущерб танкам мобильных соединений.

И вполне к середине 41-го года может иметь пару сотен танков Panzerkampfwagen VI (50 мм броня, 75-мм пушка)

и сотни полторы танков Panzerkampfwagen VII (65 тонн, 80 мм броня).

Вроде бы немного, но стоит вспомнить, что для проведения операции «Цитадель» у Вермахта было 130 «Тигров» и 200 «Пантер».

К этому можно добавить три десятка огнеметных танков Flammwagen auf Panzerkampfwagen B2(f), на базе французских трофеев, которые и в реальной войне тоже были. Эти танки уж точно будут кстати — уничтожать ДОТы их главная задача.

Ну про авиацию ничего говорить не будем — все как в реальной войне было, а вот что надо обязательно вспомнить, так это 7-ю парашютную и 22-ю посадочно-десантную дивизии. Если кто не знает, то первой задачей, которую готовились выполнить немецкие воздушно-десантные войска, была высадка позади чехословацких укрепрайонов и атака их с тыла. Планировалось это сделать в 1938 году, но, как вы знаете, тогда обошлось без воздушно-десантных операций. Вообще-то немецкое командование и создавало воздушно-десантные войска не для проведения операций по захвату удаленных островов, а именно для прорыва укрепленных районов.

Укрепрайон имеет такое вот свойство, что прорывать его в лоб очень сложно, а вот с тыла он практически беззащитен. И если в укрепрайоне сделана ставка именно на железобетонные укрепления, а полевых войск в нём мало, то в этой ситуации десантники, высаженные в тылу и атакующие с тыла, окажутся страшной силой, более грозной, чем любые сверхтяжелые танки. Я чуть выше писал, что для прорыва надо выбирать укрепрайон, где полевых войск меньше. Полевые войска смогут оперативно реагировать на десант в тылу у себя, а гарнизоны укреплений, что сделают? ДОТы развернут на 180°?

Итак, что надо Вермахту для прорыва? Много тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, что решается сосредоточением большого числа орудий на железнодорожных транспортёрах. Танки прорыва, и мы про них сказали. И сильный воздушный десант, а даже в реале они имели к тому времени штурмовой планерный полк, парашютно-десантную и посадочно-десантные дивизии. Ну и ещё хорошие саперные части, а они у Вермахта были всегда.

Стало быть, все возможности для проведения операции по прорыву Линии Сталина у нас налицо, место выбрано, день выбран, и можно начинать.

Начинает у нас артиллерия, артподготовка ведется сразу на многих участках фронта, чтобы обороняющимся было сложно понять, на каком участке будут наноситься главные удары. Так же работает бомбардировочная авиация.

Главный удар артиллерией максимально короткий, но эффективный. На направление главного удара выводится 800-мм «Дора» и 600-мм «Карлы», 520-мм французская железнодорожная гаубицы, и французские же 400-мм и 370-мм железнодорожные гаубицы, десятки  железнодорожных немецких и французских пушек калибром от 240 до 370 мм, К этому ещё есть и обычная артиллерия большой и особой мощности, 210-мм и 240-ии пушки, 305-мм и 355-мм гаубицы, может и парочка 420-мм «Больших Берт». Не считая артиллерии меньших калибров.

Все эта масса артиллерия способна была перепахать, и всю линию заграждений и минных полей, и разрушить бетонные укрепления, открыв путь танкам и пехоте.

Против ДОТов можно применить и реактивные установки, причем по их прямому назначению, то есть использовать химические снаряды. Пара дивизионов химических миномётов, в каждом из которых по восемнадцать шестиствольных реактивных миномётов 15cm NbWr.41, способны быстро подавить сопротивление на довольно большом участке. Были ещё в составе химических войск дегазационные батальоны (Entgiftungs-Abt) в каждом из которых было по восемнадцать рамных установок schwWurfgeraet 40. Моральные аспекты по применению химического оружия могли бы игнорироваться, просто исходя из того, что никто не узнает.

Для преодоления минных полей и заграждений, не разрушенных артиллерий, у немцев есть мостоукладчики Brückenleger IV, чтобы обеспечить проход танкам как через противотанковые заграждения, так и через воронки, которые оставит своя же артиллерия.

Чтобы помочь пехоте преодолевать заграждения есть штурмовые мосты Infanterie Sturmgesteg Auf Fahrgestell IV

В качестве войсковых испытаний может быть привлечен и батальон телеуправляемых танков (Minen-Raum.Abt 1). В батальоне были собраны дистанционно-управляемые танкетки Minenräumwagen Sd.Kfz.300 “Bogward”, предназначенные для проделывания проходов в минных полях. Так же эти машины способны доставлять подрывной заряд к ДОТам противника.

Вся эта техника к тому времени уже существовала.

Дальше в атаку идут тяжелые и средние танки прорыва, саперы и пехота. Уцелевшие огневые точки разбиваются прямой наводкой танками и штурмовыми орудиями, уничтожаются огнеметами, как огнеметных танков, так и саперных подразделений.

В оперативной глубине обороны укрепрайона высаживается воздушный десант. Штурмовой планерный десант силами штурмового планерного полка (1.Luftlande-Sturmregiment), затем парашютный десант силами 7-й дивизии (7.Flieger-Division) и за ними уже планерный десант частей посадочно-десантной дивизии (22.Luftlande Division). При захвате посадочных площадок, может быть и вторая волна десанта, посадочная, для которой, как планировали на Крите, привлечь горнопехотные части или егерские. Вторая волна десанта уже может обеспечивать оборону от возможного подхода резервов к участку прорыва, удерживать ключевые транспортные развязки, мосты.

Все это происходит при непосредственной поддержке авиации, которая обеспечивает прикрытие высадки десанта, обеспечивает его поддержку, штурмовыми действиями прокладывает дорогу танкам и пехоте.

В результате фронт прорывается, в этом сомнений быть не может, вопрос лишь в том, с первой ли попытки или через месяц со второй. Во всяком случае, немцы к такому варианту готовились и очень хорошо готовились изначально.

При прорыве фронта сразу же пехотными дивизиями идёт расширение прорыва, выходя в тыл соседним укрепрайонам, и атакую с фронта и с тыла. В прорыв же вводится танковая группа, четыре-пять танковых и три-четыре моторизованных дивизии, а начинает крушить тылы. Красная Армия может наносить контрудары механизированными корпусами, но, скорее всего, как и в реальной Великой Отечественной это может оказаться неэффективным. В результате значительная часть войск может попасть в окружение. На фронте появится огромная стратегическая «дыра».

Что дальше? Вообще-то результат мог быть ещё хуже, чем в реальном 41-м. Тогда у нас в глубине оказалось ещё семь армий, и было чем воевать. Эти семь армий оказались как раз вовремя, так как если бы немцы ударили чуть позже, или Красная Армия перебрасывала войска чуть быстрее, то под Смоленском воевать было бы нечем, и дорога немцам на Москву была бы открыта.

В рассматриваемом нами варианте, мы уже выходим за рамки более-менее достоверного моделирования, но если исходить из неких усредненных вариантов (то есть всем везет и не везёт одинаково), я бы сказал, что всё бы очень сильно напоминало реальную Великую Отечественную и дальше пошло примерно так же. Важно то, что отдавая противнику инициативу в современной (хоть для того времени, хотя сегодня) войне, ничего кроме серьезных поражений получить нельзя. Шансов удержать оборону за счёт Линии Мажино, Линии Зигфрида, Атлантического Вала практически нет, все эти оборонительные линии хороши лишь для прикрытия подготовки собственных ударов. Как только укрепленная линия прорывается, не важно, обошли ли её, как Линию Мажино, или «прогрызли в лоб», обороняющийся оказывается в критической ситуации. По сути, это как с реальной стеной средневековой крепости. Пока противник далеко от стен, у нападающих преимущество. Но если противник дошёл до стен, а тем более преодолел их, то тут обороняющимся не позавидуешь.

Это может сложно понять, даже если будет написано сотни статей, объясняющее всё это, но это именно так. В обороне было хорошо в первые годы Первой Мировой войны, когда позиционную оборону нечем было прорывать, поскольку пехота просто не могла дойти до траншей противника под пулемётным огнем и путаясь в колючей проволоке. Но уже в ту же Первую Мировую появились танки, появилась сверхтяжелая артиллерия, придуманы были воздушно-десантные войска и многое другое, что уже через два десятка лет привело к тому, что атакующий получил преимущество над обороняющимся.

И опять же хочу вернуться к тому, что в Красной Армии, и в руководстве Советского Союза прекрасно понимали, что в случае войны уступать инициативу нельзя. Ну не дураки в Кремле сидели.