За что не любили Льва Толстого участники войны 1812 года

Эту статью я когда-то написал для сайта «Русская семёрка».

Роман «Война и мир» критиками называлась лучшим произведением художественной литературы о войне, многие писатели брали произведение за образец для подражания.

Тем не менее, сразу после своего выхода, роман Льва Толстого был негативно воспринят частью общества. И в первых рядах тех, кому «Война и мир» категорически не понравился, оказались непосредственные участники войны 1812 года, многие из которых тогда ещё были живы.

Из числа самых известных критиков романа, был, конечно, князь Пётр Андреевич Вяземский. Писатель, поэт, литературный критик, государственный деятель, основатель Русского исторического общества. В молодости сам был непосредственным участником войны 1812 года, вступив в ополчение. Принимал участие в Бородинском сражении, где под ним была убита лошадь, а затем ранена вторая. За Бородино получил орден Святого Владимира 4-й степени с бантом. Написанные Вяземским «Воспоминания о 1812 годе» были высоко оценены современниками и за точность, и за литературный талант автора.

Вяземский критиковал Толстого в первую очередь за недостоверное описание событий, как в целом, так и в мелочах. Причем, они даже вступили в спор, хоть и заочный.

Вяземский обвинил Толстого в искажении образа императора Александра, так как вся сцена романа о кидании бисквитов в толпу народа выдумана. Лев Николаевич не согласился, и сослался на то, что подобную сцену описал Сергей Глинка, в своей книге «Записки о 1812 годе Сергея Глинки, первого ратника московского ополчения». А Глинка являлся непосредственным участником этого события. Но посмотрев «Записки» легко можно убедиться, что ничего подобного там нет. И это лишь один из примеров.

Однако, наибольшие претензии современников были связаны с описанием военных действий. Касалось это как мелких деталей, так и глобальных взглядов Толстого на ход всех событий.

Бывший в то время министром просвещения Авраам Норов написал целую книгу «Война и мир 1805—1812 с исторической точки зрения и по воспоминаниям современника». По его мнению, все попытки Толстого давать описания военных действий, рассуждать о стратегии, описывать диспозиции и даже рисовать планы, лишь вводили в заблуждение читателей. Сам Норов был участником Бородинского сражения, в котором лишился ступни, и, хотя ходил на протезе, продолжил военную службу.

Конечно, можно сослаться на то, что людям военным, могут быть наиболее близки сугубо профессиональные моменты, и не литературный стиль. Хотя в ту эпоху как раз военные составляли наиболее грамотную и творческую часть общества. И многие эпизоды романа Толстого на них действовали раздражительно.

Даже такие, казалось бы, незначительные моменты, как путаница в мундирах или деталях обмундирования и оружия, вызывала раздражение. Военным человеком, особенно того времени подобные ошибки воспринимались крайне болезненно.

Так в описании сражения под Островно Толстой, зачем-то описывает русских улан «Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях…» и сражавшихся с ними французских драгун «…видны были синие французские драгуны на серых лошадях». Но ни у русских улан, ни у каких либо других не было не только оранжевых мундиров, но даже деталей такого цвета. Равно как и французские драгуны, никогда не носили синие мундиры. Впрочем, в бою при Островно не принимал участие ни один русский уланский полк, равно как и упомянутый Толстым Павлоградский гусарский, в котором служил Николай Ростов.

Видимо, подчеркивая характер Анатоля Курагина, Толстой пишет, как он шел во время представления в театре, среди рядов, побрякивая шпорами и саблей. Хотя офицеры никогда не носили оружие и шпоры в театре.

Из подобных неточностей в романе «Война и мир» составлены целые книги. И пусть многое современному читателю покажется неважным, но у офицеров того времени, тем более, воевавших с Наполеоном, взгляды были иные.

Как правильно указывал Авраам Норов, рассуждения Толстого действительно оказало влияние на читателей. Именно «Войне и миру» русское общество во многом оказалось обязано восприятию сражения под Аустерлицем. Толстой показывает русскую армию, как заранее обреченную на поражение. Кутузов откровенно спит, потому что не хочет слушать диспозицию непонятно откуда (по мнению Толстого) взявшегося австрийского генерала Вейротера, которому почему-то поручили составить план сражения.

В это трудно поверить в первую очередь тем, кто ещё помнил этих людей. В армии был тогда жив дух великого Суворова, многие солдаты служили под его командованием не один десяток лет. Во главе русской армии стояли ученики Суворова. Генерал Милорадович был дежурным генералом в Итальянском и Швейцарском походах. Генерал Багратион был бессменным командующим авангардом или арьергардом. Генерал Ланжерон брал с Суворовым Измаил. Великий Князь Константин Павлович прошел с Суворовым Итальянский и Швейцарский поход и получил от него высокую оценку за личную смелость. Ну а «некому неизвестный Вейротер», до этого составлял планы для Суворова в Швейцарском походе. И высоко был оценен Александром Васильевичем, потому ему и доверили столь серьёзное поручение. Как-то не вяжется это с унылой и сонной картиной общей обреченности и безнадежности.

Что же касается рассуждений Толстого о ходе войны 1812 года в целом, и Бородинского сражения, то они никак не могли восприниматься участниками позитивно. По их мнению, победой в войне Россия обязана именно талантливым замыслам полководцев, расторопности и смелости исполнителей, от рядового до генерала. И конечно, идея Толстого о полной бесполезности каких-либо планов, о том, что никакие способности полководцев не играли роли, а всё зависело от случайного стечения событий и героизма маленьких людей, никак не могла быть принята.