Рихард Зорге и сибирские дивизии, которые спасли Москву

В нашей стране про Рихарда Зорге в общих чертах сейчас знает значительная часть населения, по крайне мере те, кто смотрят телевизор. Но именно в общих чертах, потому что, чем больше историки пытаются изучить его биографию, тем больше находят белых пятен и выясняют, что многое из сообщавшегося ранее оказалось вымыслом.

Основной заслугой Зорге считается, во-первых, то, что он сообщил точную дату начала войны. Это как раз заблуждение, потому что он сам её не знал. Правильнее сказать, не знал точно, так как все посольства Германии использовались в игре немецкого Генштаба, распространявшего дезинформацию в рамках прикрытия плана «Барбаросса».

А вот второй важной информацией Зорге было то, что Япония не планирует вступать в войну с Советским Союзом. Эта информация действительно имела большое значение.

И вот с этим моментом связан широко распространенный миф. Якобы, узнав о том, что Япония не планирует напасть на наш Дальний Восток, Сталин решил не держать большие силы против японской Квантунской армии и перебросил под Москву целых 26 дивизий. Эти дивизии, которые именуют «сибирскими», подоспели в самый решающий момент и решили исход битвы за Москву. А на Дальнем Востоке советские войска оставили лишь самый минимум. Минимум этот был не так уж и мал, потому что японцы держали против нас огромную полуторамиллионную Квантунскую армию, с тысячами танков и самолетов, и всю войну наш Дальний Восток находился под угрозой вторжения.

Давайте попробуем разобраться в том, что было и чего не было. Для начала определимся с тем, что такое «сибирские» дивизии? Начнем с того, что сам термин «сибирские дивизии» ввели немцы в ходе битвы под Москвой. Все части, где им встречались красноармейцы в тулупах, они именовали «сибирскими». А как легко понять, зимой в нашей стране встретить тулуп в то время, было так же просто, как в Африке увидеть негра.

Что же касается подхвативших этот термин советских историков, то четкого определения так и не нашлось. В целом складывалось впечатление, что «сибирские» дивизии, это соединения, укомплектованные сибиряками, которые в силу своего особенного характера воевали лучше всех. При всем уважении к сибирякам, всё это звучит как-то несправедливо по отношению к остальным жителям страны. Но не суть. 

Если речь идёт про дивизии, которые перебрасывались с Дальнего Востока и Забайкалья, то они отнюдь не комплектовались исключительно жителями этих регионов, хотя, процент сибиряков мог быть выше. Сила дальневосточных дивизий была в том, что это были кадровые соединения, отлично укомплектованные и вооруженные, и, что важно, хорошо обученные. Большинство дивизий ещё содержались в штатах аж 1940 года, в их составе имелись даже танковые батальоны. И, конечно, такие соединения осенью 1941 года, когда все кадровые дивизии были уничтожены в приграничных сражениях, ценились высоко. 

Что касается дивизий, укомплектованных именно сибиряками, то таких дивизий так же было много, но это были формирования военного времени. Они комплектовались по сокращенным штатам, вооружались тем, что было под рукой, времени на сколачивание и обучения подразделений не было. Независимо от боевого духа и смелости личного состава, боевая ценность их была не так высока, и в первых же боях такие дивизии несли огромные потери. И, кстати, вскоре они переставали быть сибирскими, уральскими, вологодскими и пр., так как потери возмещались маршевым пополнением, оказавшимся под рукой. И это маршевое пополнение могло оказаться из жителей любого региона страны.

Теперь про «сибирские» дивизии, которые перебрасывались с Дальнего Востока и Забайкалья. Откуда взялась цифра 26, я так и не понял. Видимо, кто-то как-то посчитал, что-то с чем-то сложил или вычел. Потом написал цифру 26, и её растиражировали. 

26 кадровых дивизий это много. 

В составе группы армий «Центр» к началу операции «Тайфун» было 70 дивизий и 2 бригады, хотя в наступлении на Москву приняли участие не все. На фоне этих сил 26 дивизий выглядят очень внушительно. 

В составе трех советских фронтов, к началу немецкого наступления было 95 дивизий и 14 бригад. В ходе боев большое число соединений было уничтожено, но постоянно появлялись новые, а те, которые понесли потери — получали пополнение, иногда прямо в ходе боевых действий. 

И на 1-е ноября в составе трех фронтов, несмотря на попавшие в «котлы» целые армии, было 79 дивизий и 26 бригад. А в войсках обороны Москвы, резерве Ставки, в Московском, Орловском и Приволжском округах было на тот момент ещё 70 дивизий. К 1-му декабря в составе Западного и Калининского фронтов было 86 дивизий и 23 бригады.

На фоне этих войск Красной Армии 26 «дальневосточных» дивизий выглядят уже не так внушительно, но учитывая их боеспособность, тоже сила немалая. 

Однако цифра 26 взялась непонятно откуда. Если просто посмотреть документы, то всего было с Дальнего Востока дивизий предвоенного формирования отправлено: девять стрелковых, одна мотострелковая и одна танковая. 

Причем семь стрелковых дивизий было отправлено не под Москву, а на северо-западное направление, где они сыграли немалую роль. Это 21-я, 26-я, 32-я, 62-я, 65-ю, 92-я и 114-я стрелковые дивизии, но 32-я была почти сразу с Ленинградского фронта переброшена под Можайск. 

Под Москву были переброшены 78-я и 93-я стрелковые, 82-я мотострелковая и 58-я танковая дивизии. К ним добавилась упомянутая 32-я стрелковая. К ним можно добавить 239-ю стрелковую и 112-ю танковую дивизии. Они хоть и сформированы после начала войны, но, по сути, представляли собой разделенную пополам кадровую 239-ю моторизованную дивизию, к которой добавили личный состав из кадровых частей Забайкальского округа.

Такая вот картина получается, если не оперировать каким-то общими цифрами, что-то хитро складывая и вычитая, а просто изучив каждую дивизию в отдельности.

Что интересно, переброска дивизий с Дальнего Востока началась в первых числах сентября, например, 32-я начала переброску 11-го сентября, а 26-я и вообще 1-го сентября. Зорге же сообщил, про решение принятое японцами (причем принятое 6-го сентября) лишь 14-го сентября. Получается, что войска с Дальнего Востока начали перебрасывать ещё до того, как узнали про решение Японии, да ещё и до начала самого немецкого наступления на Москву. 

Интересно посмотреть, что оставалось на Дальнем Востоке и чем там нам угрожали японцы. Японская Квантунская армия к концу 1941 года (в период своего максимального состава) имела 14 пехотных дивизий и 1 кавалерийскую бригаду, 763 000 человек и 253 000 лошадей, 4689 артиллерийских орудия и миномёта (без 50-мм миномётов), 863 танка, 1162 самолета (включая 409 истребителей, 193 разведчика и 423 бомбардировщика).

Войска Дальневосточного и Забайкальского фронтов имели в своем составе 30 дивизий и 17 бригад, 10170 орудий и минометов (без 50-мм минометов), 6190 танков, 2990 боевых самолетов. Правда, две дивизии из указанных — это войска на Камчатке и Сахалине, но это поправка не сильно влияет на соотношение сил.

Глядя на такое соотношение сил, можно смело сказать, что у Красной Армии было чем ответить японцам. При этом надо не забывать, что японские дивизии были существенно слабее советских по составу, а вооружение и техника у японцев были либо хуже, либо не лучше. 

При этом, после 1941 года Квантунская армия лишь слабела, как в количественном, так и качественном отношении. Наиболее боеспособные части перебрасывались на Тихоокеанский ТВД, всё новое вооружение шло туда же. Квантунская армия использовалась для формирования и обучения новые соединений.

Чего не скажешь про советские войска на Дальнем Востоке. Возьмём состав Дальневосточного и Забайкальского фронтов на 1-е июня 1942 года. В их составе 34 дивизии и 28 бригад. При этом на Дальнем Востоке постоянно формировались новые соединения, которые отправлялись на фронт с немцами воевать. Но хватало и возможностей, чтобы усиливать войска в регионе.

Что, собственно, из всего этого вытекает. Сообщение Зорге о том, что Япония в войну не вступит, было действительно наиважнейшим, за которое и жизнями можно заплатить. А вот всё остальное, с этим сообщением и его последствиями связанное — это лишь фантазии людей, ни на чём не основанные. И ладно бы было всё это в советские времена, когда самого понятия изучения истории, по сути, не было. Но почему это повторяют сегодня?