История, политика или литература?

История. Политика, Литература.

Вы заметили, что в обществе эти совершенно разные области человеческой деятельности обычно смешивают? Многие ли пробуют понять, где проходит грань?

Я уже не раз говорил, что историю нашей страны в ХХ веке у нас будут изучать в школе лишь лет через 20-30, тогда, когда в стране уже практически не останется людей, которые жили в СССР. И для всех история ХХ века уже не будет кардинально отличаться от истории века XIX или века XVIII. И то и другое будет уже прошлым, в котором люди, обсуждающие события, скажем, Второй мировой войны, не жили. И все войны, революции, все события истории будут именно Историей, и не чем-то обсуждаемым с доводами типа «Я же видел, как это было».

Сейчас же у нас в обществе есть немало групп активных политизированных граждан, которые разговоры о литературе и истории (а порой и биологии или физике) умудряются выводить к политике, и спорить, опираясь на то, что они считают политическим взглядами.

Хотите примеров? Давайте. Вот, например, давайте напишем о том, что Сталин был уголовным преступником, занимался вооруженными грабежами. Что вам ответят? Что Сталин великий человек, потом что он выиграл войну. Какая связь между этими двумя моментами его биографии, никто даже не будет пытаться объяснить. Мне так никто и не объяснил. Как будто тот факт, что Сталин руководил СССР в период Великой Отечественной как-то меняет его дореволюционное прошлое.

Ладно, бог с ним со Сталиным, потому что упоминать его, это лишь способ перессориться, так же как обсуждать вопросы религии.

Более простой пример. Возьмём Вторую мировую войну. Описывает вы какие-то события войны, например с военной точки зрения. Так уж получается, что для некоторых ещё наших граждан очень многое о войне совершенно неизвестно, и когда им сообщаешь факты, о которых они не знали, и которые не описаны в советских учебниках, по которым эти граждане учились, то приводят не менее смешной аргумент. Дескать всё написанное чушь, и неважно, что это есть документальный факт. Важно, что это почему-то, по их мнению, сразу отрицает героизм народа. Почему и как описание реальных событий может отрицать героизм непонятно.   

Я ведь не выдумываю, у меня под каждой статьей такие «странные» доводы приводят те, кого интересует не правда, а чтобы не трогали их устоявшееся представление о мире. Наверное, с тем же фанатизмом когда-то пытались доказать что Земля плоская.

И на мой как раз взгляд это всё из-за того, что мы никак не можем понять, где у нас именно история, а где литература и другое творчество, и где политика. Ведь для многих до сих пор серьезным доводом служит то, что они прочитали в романах или даже увидели в кино. А ведь писатель не ставит своей целью изложить события правильно с исторической точки зрения, тем более, что он их просто может и не знать. Давайте не будем все время поминать ХХ век, а возьмём для примера «Войну и мир». Изучать по ней историю Отечественной войны 1812 года уж точно не стоит. Там настолько вольно изложены исторические события. Если собрать все рецензии, отклики, статьи и пр., написанные сразу после выхода романа Толстого, в которых его критикуют за, мягко говоря, вольное и  искаженное изложение исторических событий и исторических персонажей, то это будет намного больше томов, чем в самой «Войне и мир». И написано это было не через сто лет, написано это людьми, которые в войне участвовали, и не просто участвовали, а принимали решения и руководили, то есть теми, кто уж точно знал, как все было.  Причём все это не отменяет высокого художественного уровня романа Льва Толстого. И читать «Войну и мир» стоит, вот только не надо по этой книги изучать историю.

Точно так же надо относиться и к литературе ХХ века. И Бондарев, и Симонов прекрасно писали о простых людях на войне, у них была окопная правда. Но они же не описывали того, что изучают историки — цифры, факты, документы. Да, стоит читать Симонова (я «Живые и мертвые» и не помню уж, сколько раз перечитывал), но надо помнить, что это литература. Хорошая литература. Но он не отрицает учебника истории, и если в учебнике вы прочтёте что-то не совсем совпадающее, скажем, с изложенным Бондаревым в романе «Горячий снег» (а так он и будет), то верить надо учебнику. Так же и «Архипелаг ГУЛАГ», о котором был недавно спор в комментариях, это литература.  Нравится кому-то эта книга или автора это не важно. Она уже существует и будет существовать.  Вот будут ли её читать через сто лет, этого мы с вами уже не узнаем. Но это опять же литература, а не справочник по ГУЛАГу. А вот, сколько же было лагерей, когда и сколько через них прошло народу, и сколько людей из них никогда не вышло — этим должны заниматься историки. Без эмоций, симпатий и антипатий, и, тем более, политических взглядов.

Ибо, историк он что делает? Он ищёт факты. Факты не бывают хорошие и плохие, у них не бывает политической платформы. Историк собирает все факты. А потом приходят политики, и эти факты интерпретируют, придумывают им политическую окраску, какие-то факты прячут, как не вписывающиеся в нужную им интерпретацию.  Получается обычно что-то такое, что вызывает у любого думающего человека смех. Потому что обычно подобные интерпретации очень плохо стыкуют между собой события.

Вот вспомните советские времена. Как в советских учебниках писали про восстание Пугачева, помните? Он же преподносился почти как революционер, с царями же боролся. Но при этом же был в тех же учебниках и Суворов. О нём как-то тоже вскользь мелькало, что он вроде как тоже просто народ любил, и самодержцев не очень.Но на эту тему про Суворова старались не распространяться, а то бы было очень сложно объяснить, как это Суворов лично привез Пугачева в Москву в железной клетке. Ну, или такая «мелочь», что свой чин фельдмаршала Суворов получил не за победы над турками или французами, а за подавление польского восстания. А ведь в СССР Косцюшко почитали как борца с царизмом и улицы в его честь называли.  У меня вот совсем рядом улица его именем названа.

Чем отличаются политики от историков. Да тем, что они не все подряд факты берут, а лишь те которые их устраивают, или которые можно как-то в свою пользу преподнести. А остальное просто умалчивается и прячется.  Вся история СССР состоит из таких «фактов» и зияет сплошными дырами, где факты утаены или прикрыты чем-то выдуманным. Да и утаивают ведь не только ХХ век. Я же выше упомянул пример с Суворовым.

Должно вырасти новое поколение, для которого и Петр Великий, и Александр Невский, и Троцкий со Сталиным будут одинаковыми историческим фигурами прошлого. Ведь, слава богу, но сегодня мы научились к далекому прошлому относиться без «лишних эмоций». Прорубил царь Пётр окно в Европу — это хорошо. Казнил самолично тех же стрельцов — это плохо. Во всех событиях и во всех людях могут уживаться плохое и хорошее.  И вот когда вырастет поколение, которое сможет совершенно спокойно воспринимать в советском прошлом и все позитивное и всё негативное абсолютно спокойно, вот тогда, пожалуй, и стоит отрывать архивы и писать новый учебник, не боясь никаких расколов в обществе.  Ведь трудно представить себе раскол в обществе сегодня из-за отношения к Александру Невскому. Хоть и умудряются ссориться сегодня по поводу Ивана Грозного, но это всего лишь продолжение спора непримиримых сталинистов и либералов, и не более. 

А так же и с книгами и фильмами. Не надо смешивать литературу и историю (как науку). У писателей и историков задачи абсолютно разные.  

Давайте будем опять на примерах.  И возьмём что-нибудь совсем конкретное, например Сталинградскую битву. Что мы о ней знаем? Вроде бы очень много. И про Дом Павлова и про снайперов и всякое ещё - книг много, фильмов тоже, и до сих пор снимают. И все книги правильные, про героизм простых солдат, простых людей. А вот если задать вопрос людям, которые прочитали много книг и просмотрели все фильмы, посвященные Сталинградской битве, про ход самой битвы они что-то знают? Вот с сугубо военно-исторической точки зрения?

Например, про Бородинскую битву нам известно и сколько людей в ней участвовало с обеих сторон, и в какие соединения и части они объединялись, и весь ход битвы по часам (а где-то и минутам) расписан и на карты нанесен. А про Сталинградскую битву? Скажите знаете? А на самом деле про все это грандиознейшее сражение вся суть в учебниках укладывается в несколько абзацах с очень неконкретной информацией. Если убрать описание героических подвигов, и начать сопоставлять просто по датам, то появляются огромные белые пятна.  И вот про Дом Павлова написано много, а про ход битвы — намного меньше. Хотя, казалось, должно быть наоборот. Я опять же не против того, чтобы писатели описывали подвиги,  и сам не против почитать, но одно другое ведь не исключает.

Тем более, если начать изучать не отдельные фрагменты той же Сталинградской битвы, и вся целиком, представляете, сколько ещё романов о героизме солдат можно написать и сколько сериалов снять?

Причём, с обеих сторон. Понятно, что немцы они враги, хотя, и у врагов тоже надо хотя бы учиться. Восхищаться не обязательно, хотя тот же Суворов и Пётр Великий восхищались доблестью и храбростью своих врагов.

Может быть, найдется писатель, ну пусть немецкий, который напишет, как в октябре 1942 года солдаты 3-й моторизованной дивизии отбивали наступление 66-й армии генерала Жадова.  У немцев в дивизии всего шесть батальонов, в ротах по 20-30 человек. У Жадова  64-я, 84-я, 99-я, 120-я и 299-я стрелковые дивизии, да еще ему должны были быть приданы четыре дивизии из 24-й армии (49-я, 116-я, 231-я и 234-я) и четыре свежих дивизии из резерва Ставки (62-я, 212-я, 226-я и 252-я). А ещё 58-я, 64-я, 91-я танковые бригады. А ещё 66-й армии было придано 23 артиллерийских и минометных полка РГК и 12 полков реактивной артиллерии. На каждый километр линии фронта армии приходилось 74 орудия, не считая минометов и реактивных установок и 16 танков непосредственной поддержки пехоты. Поддерживать войска с воздуха должна была вновь пополненная 16-я воздушная армия — свыше 250 истребителей и 140 штурмовиков, но погода не позволила. До 27 октября войска 66-я армия Донского фронта пыталась прорвать рубеж, который удерживала 3-я моторизованная дивизия немцев. В результате обескровленные советские дивизии, были отправлены на переформирование.  Думаю, что и Пётр Первый, и другие великие полководцы и государственные деятели, такой бы опыт велели изучить, а не прятать в архивах.

Впрочем, не стоит же и правда писать о подвигах немцев.  Давайте просто на другую сторону фронта, на нашу, перейдем, и напишем про подвиги бойцов 66-й армии, которые головы сложили за Родину в донских степях. Может быть, про их подвиги пора написать?

Бойцам 66-й армии, павшим в октябре 1942 года нет памятников. А эти советские солдаты, шли на прорыв, по пояс в снегу, по степи, где любого человека видно за версту, и где он просто мишень, (черная точка на белом снегу)  для немецких пулемётчиков и снайперов. Где любая рана, даже легкая смертельна, потому что падая в глубокий снег, солдат замерзает и его никто не найдёт и не спасёт.  А ещё сплошные минные поля, проходы через которые прокладывали собственными телами. Да и просто пройти многокилометровый путь по степи, на ледяном ветру, голодными, это уже подвиг. Всем памятник поставить. Но не решили тогда солдаты поставленной перед ними задачи, не окружили немцев под Сталинградом. Ещё одна из многих попыток окружения не удалась. И убрали командарма Жадова на другой фронт, и убрали представителя Ставки Жукова на другой участок.  А дивизии и бригады отправили в тыл и вместо них прислали новые. И уже эти новые, с четвёртой попытки все-таки окружили армию Паулюса, и им и слава и почёт.

Вот вам простой пример того, как полезно и историю узнать, да и писателям и сценаристов поводы для новых произведений о героизме наших людей дать. А то всё об одном и том же сериалы снимают, или за неимением тем, просто выдумывают что-то совершенно фантастическое.

Вот откроют лет через двадцать архивы, опишут все без исключения сражения Великой Отечественной, и успешные, и проигранные, и тогда новым писателям тем для книг хватит еще лет на полста.

А сейчас просто не пришло время ещё.

Вот опять вернёмся к описанному мной всего лишь небольшому фрагменту Сталинградской битвы. Когда я про эту операцию Донского фронта первый раз ещё написал много лет назад, меня сразу обвинили в пособничестве фашистам, и в том, что это всё нелепые выдумки, потому что нет доказательств.

Поэтому, эту статью я хочу закончить не совсем традиционно.

Я вам сейчас предложу почитать один документ. Он довольно объёмный, но я решил его не сокращать, чтобы не подумали, что его как-то в свою пользу редактирую и искажаю. Дело в том, что как я уже писал не раз, архивы МинОбороны полностью закрыты, во всяком случае по этому периоду действий на Донском фронте.  И потому, никаких доказательств на основе архивных документов от военных привести нельзя.  Но в 90-е годы было опубликовано много документов из архива НКВД. В этих документах все обращали внимание больше на такие темы как репрессии, а уж если про войну то про заградотряды.  Но было там и много других документов, которые как раз по теме деятельности самого НКВД были мало интересны, зато интересны с военной точки зрения. Их легко посмотреть, они изданы и есть в Интернете.  

Вот я вам один из этих документов и предлагаю. Очень интересно.

Докладная записка ОО НКВД ДФ в УОО НКВД СССР о наступательных операциях 66-й армии

30 октября 1942 г.

Заместителю наркома внутренних дел СССР
комиссару государственной безопасности 3 ранга тов. Абакумову

Приказом Ставки Верховного Главного Командования и Военного совета фронта, частям 66 армии была поставлена боевая задача — с утра 20.10 на указанном участке начать наступление, прорвать оборону противника и к 23.10.42 г. соединиться с войсками Сталинградского фронта, истребить вражескую группировку, прорвавшуюся к реке Волге.

Для обеспечения выполнения этой задачи, 66 армии, кроме входивших в ее состав пяти стрелковых дивизий, были приданы четыре СД из 24 армии и четыре свежих СД из резерва Ставки (62, 212, 226 и 252 СД).

Армии было также придано: 23 артполка РГК, 12 гвардейских минометных полков, несколько танковых бригад. На каждый километр линии фронта армии приходилось 74 орудия, не считая минометов и установок “PC”.

Авиация фронта работала на участке армии по штурмовке противника и прикрытию наших частей с воздуха.

Основная задача — прорыв обороны противника, была возложена на новые дивизии, прибывшие из резерва Ставки. По плану операции 62, 212, 252 СД, сменив старые дивизии, к 20.10.42 г. сосредоточились на исходном рубеже. Остальные дивизии занимали оборону, сковывали противника, прикрывали правый фланг армии. Ведя боевые действия, 62, 212, 252, а с 24.10 и 226 СД, за период с 20 по 26.10 необходимого успеха не имели.

За время наступательных операций, противник оказывал только огневое сопротивление — артиллерией, минометами, пулеметно-автоматическим огнем. Было несколько слабых налетов авиации. По показаниям пленных немцев, участок наступления наших частей обороняют части 3-й мотодивизии противника, сильно потрепанные в боях.

Несмотря на большое превосходство наших наступающих частей в людях, огневых средствах, танках, авиации задача, поставленная Ставкой, частями 66 армии не выполнена.

На 26.10.42 г. части продвинулись самое большее на 3 км и заняв 3-5 линий немецкой обороны, приостановили наступление, понеся большие потери в личном составе (до 4-5 тыс. каждая дивизия).

Командование фронтом, в частности: командующий генерал-лейтенант Рокоссовский, нач. штаба генерал-майор Малинин, зам. командующего фронтом генерал-майор Трубников, а также командование армией, в частности: командующий генерал-майор Жадов и др., объясняя причины неуспеха на фронте и невыполнения задачи, заявляют о том, что наша пехота, особенно новые дивизии, — не обучена, воевать не умеет и не способна выполнить поставленной задачи. Высказывают мнение о необходимости прекратить наступательные действия, перейти к обороне, а новые дивизии отвести в тыл для переобучения.

26.10, командующий фронтом генерал-лейтенант Рокоссовский, будучи в штабе 66 армии и делясь впечатлениями о проводимой операции, заявил: “...Прибывшие новые дивизии к бою совершенно не подготовлены. Сегодня буду докладывать тов. Сталину, просить его, чтобы личный состав вновь формируемых дивизий хотя бы месяц, проходил боевую подготовку...”

В тот же день командарм— 66 генерал-майор Жадов, на вопрос начальника Особого отдела 66 армии тов. Сервианова— почему не имеем успеха, ответил: “...Люди не обучены и совершенно не подготовлены, многие совершенно не умеют владеть винтовкой. Прежде чем воевать, надо новую дивизию хотя бы месяц обучать и подготавливать.

Командный состав как средний, так и старший, тактически безграмотный, не может ориентироваться на местности и теряет управление подразделениями в бою.

Дивизии, прибывшие к началу операций на фронт, потеряли до 4000 чел. каждая. Вести дальнейшее наступление считаю невозможным, это приведет только к лишним потерям личного состава.

При наличии большого артогня и массированных налетов нашей авиации, части продвигаются очень медленно... Авиация противника активности не проявляла. Силы противника перед фронтом 66 армии незначительные (рота имеет 27 чел.), противник собрал солдат из тылов...”.

26.10.42 г., нач. штаба фронта генерал-майор Малинин, зам. командующего фронтом генерал-майор Трубников, в присутствии нашего оперработника, делились мнениями о ходе наступления наших частей.

На вопрос оперработника— успешно ли проведена артподготовка, как действует наша авиация, подавляет ли она огневые точки противника, Трубников, махнув рукой, ответил: “...Дело здесь не в авиации, дело в том, что пехота у нас ни черта не стоит, пехота не воюет, в этом вся беда...”.

Малинин, поддерживая Трубникова, заявил: “...Пехота не подымается, артподготовка у нас достаточная, средств артиллерийских у нас столько, что и говорить не приходится, на один километр у нас 74 орудия. Кроме того, на этом участке 12 минометных полков.

У немцев здесь ни черта нет, немцы безусловно несут большие потери от нашего минартогня. На этом участке у нас несомненное большое превосходство во всем и превосходство в авиации.

Авиация противника в эти дни нас беспокоит слабо, да и танков у нас неплохо... Пехота у нас никудышная...

Дать сюда хорошо обученный полк решительных бойцов, этот полк прошагал бы до Сталинграда... Дело не в артиллерии, всех огневых точек не подавишь. Артиллерия свое дело делает, прижимает противника к земле, а вот пехота в это время не подымается и в наступление не идет...”.

Командующий фронтом Рокоссовский, под впечатлением того, что причиной неуспехов являются плохие действия бойцов-пехотинцев, пытался для воздействия на пехоту использовать заградотряды.

Рокоссовский настаивал на том, чтобы заградотряды шли следом за пехотными частями и силой оружия заставляли бойцов подниматься в атаку.

Однако мнение командования фронта и армии о том, что причиной неуспехов является неподготовленность бойцов пехотных частей, не имеет под собой основательной почвы.

В частях 62, 212, 226 и 252 СД был определенный процент личного состава, призванного из запаса, мало обученного, но в этих же частях было большое число бойцов и мл. командиров, б. курсантов нормальных военных училищ, участников отечественной войны и другого вполне подготовленного контингента.

Привожу данные об укомплектованности личным составом новых дивизий.

62-я стр. дивизия: Находилась на формировании в ПриВО с 28 июля 1942 г. до первых чисел октября. В своем составе имела: до 500 человек старого кадрового состава, 2400 человек курсантов расформированных военных училищ, до 500 человек летно-технического состава. Остальной состав прибыл из запасных бригад и госпиталей.

Из общего количества личного состава, 7700 человек русские, украинцы, белорусы и евреи. Среди них 1045 человек членов и кандидатов ВКП(б), 2026 человек членов ВЛКСМ.

252-я стр. дивизия: Находилась на формировании в УралВО с 1 августа с.г. до первых чисел октября. Имела 450 человек старого кадрового состава, 2500 человек курсантов военных училищ, 2000 моряков Тихоокеанской флотилии, остальной состав прибыл из запасных частей и госпиталей.

Из общего количества личного состава, 9505 чел. русских, украинцев, белорусов и евреев, 7000 в возрасте от 20 до 35 лет. Среди личного состава имеется 960 членов и кандидатов в члены ВКП(б), 2145 чел. членов ВЛКСМ.

Аналогичное положение с личным составом в 226 и 212 дивизиях. Все эти дивизии на фронт прибыли полностью укомплектованные личным составом и вооружением. Недоставало в отдельных дивизиях автотранспорта, тракторов и артиллерийских лошадей.

Анализом фактов боевых действий устанавливается, что причинами неуспеха и плохих действий пехоты является плохое руководство бойцами пехотных подразделений, со стороны командного состава роты, батальона, полка и дивизии.

Привожу наиболее характерные факты: Командир 62 СД — полковник Фролов и нач. штадива — подполковник Коломиец, получив приказ о наступлении, не разъяснили командирам задач, не проверяли как выполняются отдаваемые ими распоряжения, практической помощи командирам полков не оказывали. Командиры полков несерьезно отнеслись к подготовке подразделений и личного состава для выполнения операции. Командир 123 СП, 62 СД — майор Проявенко, с местностью ознакомился только на карте, командиры батальонов местность просматривали ночью, границы полосы действий батальонам отведены не были. Вследствие плохой организации, батальоны к исходному положению для атаки были подтянуты не к 3.00, как было предусмотрено приказом, а только к 7.00, были обнаружены противником и подвергнуты сильному артпулеметному обстрелу.

Попав под обстрел противника, командиры растерялись, потеряли управление подразделениями. Бойцы группами и одиночками рассеялись на поле, роты и батальоны полка смешались.

По сути никем не управляемые бойцы пошли в атаку, но пройдя 200-300 метров и попав снова под сильный огонь противника, залегли. Полковая артиллерия находилась на значительном расстоянии от пехоты, вела огонь по площадям, не подавляла огневые точки противника, мешавшие продвижению пехоты.

Командир 123 СП — майор Проявенко со штабом полка в это время находился на КП полка в 3-х км от подразделений, связи с командирами батальонов не имел и не принял никаких мер для приведения подразделений в порядок.

Зам. командира полка по политчасти — батальонный комиссар Трущ, к началу наступления полка находился в тылу и прибыл в район действий подразделений спустя 2 часа.

306 СП этой же дивизии, действовавший с правого фланга 123 СП, запоздал с наступлением, половиной своих подразделений нашел на боевые порядки 123 полка, подразделения этих полков смешались, что еще больше внесло беспорядка.

Командир 123 СП — Проявенко и после этого не принял мер к наведению порядка.

21.10., Проявенко, поддавшись паническим слухам о продвижении немцев с фланга, вместо организации обороны проявил трусость, приказал отвести назад роту автоматчиков и был склонен к отходу. Но отход был предотвращен секретарем партбюро полка — Косолаповым.

В результате изложенного, полк поставленной задачи не выполнил, потеряв за два дня боев 50% личного состава. А дивизия за это время потеряла до 3000 человек личного состава.

О бездарности Проявенко и неспособности его руководить полком, мы информировали Военный совет фронта еще до начала операции, однако отстранен от занимаемой должности только 24.10.42 г.

Мы также информировали Военный совет фронта о бездеятельности и неумении руководить штабом начальника штаба 62 СД — подполковника Коломиец, однако Военный совет оставил его и отстранил от должности 24.10.42 г., после того, как Коломиец во время наступления частей напился пьяным до невменяемости.

Имели место ряд случаев проявления трусости со стороны командиров подразделений. Так:

Зам. политрука пульроты 104 СП, 62 СД — Степанов, в бою проявил трусость, создал панику и увел с поля боя в тыл 2-й взвод этой роты. С целью уклониться от ответственности за совершенное преступление, Степанов прострелил себе кисть левой руки.

Степанов ОО расстрелян перед строем личного состава роты.

Характерные примеры плохой работы командиров 226 СД:

До 23.10.42 г. 226 СД находилась в резерве армии, в бою не участвовала.

Так как 252 СД за три дня боев понесла значительные потери, командование 66 армии дало приказание 226 СД, в ночь на 24.10 пройти через боевые порядки 252 СД, занять исходное положение на северных скатах высоты 137,8 и утром повести наступление, развивая успех 252 СД. Командир 226 СД — полковник Никитченко и его штаб не разъяснили детально задачи командирам частей, части дивизии своевременно на исходное положение не вышли. Командиры полков, батальонов и рот, проходя в ночное время через боевые порядки 252 СД, на местности не ориентировались, в чем им не помогло и командование 252 СД.

Командиры частей 226 СД потеряли много времени на поиски своих подразделений. Командиры частей не были предупреждены, когда начать атаку.

Артиллерийская подготовка начата еще до того, как части подошли к исходным для атаки рубежам.

Начальник штаба 226 СД - полковник Бойко, спустя 10-15 минут после того как был произведен артиллерийский огневой налет, по телефону передал командирам полков, что огневой налет на ДЗОТы противника уже произведен и полки должны идти в атаку для захвата высоты “Блин”. Части, будучи неподготовлены еще к атаке, не сосредоточившись вступили в бой с противником с ходу, не сделав броска на сближение с противником. А когда полки пошли в наступление, они были встречены сильным артминометным и автоматическим огнем противника, т.к. наша артиллерия уже молчала.

985 СП, идущий в ударной группе дивизии, в первый же период от огня противника потерял 50-60% командиров рот и батальонов. Бойцы, не имея руководства со стороны комсостава, не зная что делать, вместо стремительного продвижения вперед, залегли на боевых порядках 252 СД.

Командиры 985 СП — майор Коробка и 987 СП — подполковник Ляхов, в начале боя потеряли управление подразделениями, ходом боя не руководили, не знали, где находятся их батальоны, не ориентировались на местности, все время путали высоту “Блин” с высотой “Груша”.

Вследствие незнания настоящего положения своего полка, майор Коробка стал на путь очковтирательства и дезинформации командования дивизии. Коробка доложил, что его подразделение наступает, а на самом деле они залегли.

Среди работников штаба 226 СД, в решительный период боя отсутствовала дисциплина, отдельные командиры не выполняли приказания старших начальников.

Начальник оперотделения штадива - майор Ворона, нач. штадива — полковником Бойко был послан с заданием на КП к командиру дивизии. Ворона приказание нач.штаба не выполнил, самовольно ушел в 987 СП, где пробыл целый день, не доложив об этом никому.

Командир разведроты — капитан Поляк, был послан на КП к комдиву для получения указаний по организации разведки. Поляк к комдиву не явился, разведка организована не была.

Факты неправильных действий отмечены и в других дивизиях.

Командир 212 СД — полковник Анисимов, в период боя приказал командиру полка — полковнику Разуеву организовать НП полка в 60 метрах от линии расположения противника, чем полностью лишил Разуева возможности управлять полком. Беспрерывное дергание, незаслуженное оскорбление Разуева со стороны Анисимова привели к тому, что Разуев заявил: “Чем так воевать, лучше пусть ухлопают меня немцы” — и начал не маскируясь ходить по боевым порядкам полка.

20.10., во время наступления частей 212 СД, выбыл из строя командир 3-й пульроты 692 СП и его заместитель. Командование ротой принял зам. ком. роты по политчасти — политрук Батаев Т.Ф. Последний с наступлением темноты, без разрешения командования батальона и полка, вывел роту с поля боя, бойцов отпустил на кухню обедать.

Батаев арестован.

Во время наступательных операций не было четкого руководства дивизиями со стороны командования и штаба армии. В начале операции был назначен новый командующий 66 армией, генерал-майор Жадов. Последний, вместо устранения недочетов и исправления ошибок командиров дивизий, ограничивался критикой действий командиров и существовавшего до этого в армии порядка, высказывал настроение, что операция не была подготовлена и успеха не будет. Так, в присутствии наших оперработников Жадов заявил:

“...На второй день своего прихода в армию, когда я ознакомился с обстановкой, для меня тогда уже было очевидно, что из этого наступления ничего не выйдет...”.

Штаб армии руководил частями неуверенно, так, например:

24.10.42 г., ведя наступление, части 212 СД обнаружили минное поле противника. Для разминирования его командование дивизии, продолжая бой, направило взвод саперов и донесло штарму.

В самый разгар боевых действий, дивизия получила боевое распоряжение штарма — наступление прекратить, к 19.00, 24.10., окопаться и занять оборону. Это распоряжение штадивом было передано всем частям, которые приступили к его исполнению.

Через несколько часов из штарма последовало новое распоряжение — вести подготовку к наступлению и 25.10 утром начать его. В результате, поле не было своевременно разминировано, а личный состав без пользы изматывался.

Командование фронтом и армией не разработало детально взаимодействия артиллерии с пехотой, сигналов обозначения нашего переднего края, не организовало подвоз снарядов на передовую линию.

Новые дивизии, не имея необходимого количества транспорта, оставили боеприпасы далеко в тылу. В частях 62 СД (306 и 14 СП), 22-23 октября, из-за отсутствия боеприпасов бездействовали 45 и 76 м/м пушки и 50 и 120 м/м минометы.

Артполки РГК также не имели достаточного количества снарядов. В результате, в первый день наступления отдельные артиллерийские части и подразделения, не имея снарядов, не вели огня.

Артиллерийские командиры не организовали наблюдения за результатами стрельбы, их наблюдательные пункты находились далеко в тылу. Вследствие такой организации имело место поражение нашей артиллерией своих пехотных частей. Так, например:

22.10.42 г., после первого залпа артиллерии РГК, 669 СП, 212 СД пошел в атаку. Когда подразделения полка находились на подступах к переднему краю обороны противника, наша артиллерия дала второй залп и накрыла свои же части. В результате вывела из строя 20 человек убитыми и ранеными. Бойцы вынуждены были залечь, боясь быть пораженными огнем своей артиллерии.

23.10.42 г., командир 62 СД — полковник Фролов дал заявку 143 минполку — обстрелять передний край обороны противника на участке наступления 306 СП. Дивизион “PC” 143 минполка несколькими залпами накрыл боевые порядки 306 СП, в результате было выведено из строя 22 человека личного состава.

20.10.42 г., десять наших самолетов штурмовали передний край своих же войск.

В частях армии, особенно в период боевых действий, исключительно плохо было организовано питание личного состава, снабжение питьевой водой, обеспечение конского состава фуражем. Так, например:

22 и 23.10.42 г. в 123 СП, 62 СД питание бойцов состояло из 300-400 граммов хлеба.

В 648 АП РГК, в 1-м дивизионе, личному составу 21 и 22.10. пища выдавалась только один раз. Личный состав начал кушать сырое мясо, в результате отмечены случаи желудочных заболеваний.

Вследствие плохого питания и истощения бойцов, в 587 и 692 СП, 212 СД зарегистрировано 23 смертных случая. В 62 СД отмечено 9 смертных случаев.

Врачебными комиссиями установлено, что смерть последовала от истощения и переутомления организма.

Несмотря на наличие сигналов, ни командование армии, ни командование фронта не приняли должных мер через учреждения тыла для организации нормального снабжения.

Из приведенных выше примеров и фактов следует вывод, что провал наступательной операции частей 66 армии не в том, что бойцы-пехотинцы плохо обучены и плохо воюют.

За время наступательных действий, в частях армии не было ни одного случая, чтобы бойцы не выполнили приказа командира — подниматься и идти в атаку. Не было ни одного случая массовой паники или группового бегства с поля боя.

Главной причиной невыполнения задачи является неумение командиров взводов, рот, батальонов правильно ориентироваться на местности, руководить бойцами непосредственно в бою, использовать огневую силу своих Подразделений в наступлении.

Причиной этому является плохое руководство частями со стороны командиров полков, дивизий, которые Перед наступлением не разъяснили всему командному составу задачи, в бою потеряли связь с подразделением, не исправляли недочетов и ошибок командиров подразделений, не оказали им помощи через свои штабы.

Командование армии и фронта поверхностно определили причины неуспехов и также не приняло никаких мер помощи командирам частей и соединений и исправления их ошибок на ходу.

Командование армии и фронта не добились того, чтобы каждым командиром был усвоен и выполнялся приказ НКО № 306 (о новых боевых порядках пехоты и месте командира в бою).

О вскрытых недочетах в наступательных операциях проинформирован Военный совет.

Казакевич