12-е июля: Page 15 of 20

различия лейтенанта НКВД. Форма его изрядно потерта и застирана, на левом боку гимнастерки проступило грязное пятно.

- Я старший, - Озеров не спеша поднимается и подходит, - Лейтенант Озеров, командир танкового батальона.

- Лейтенант Гавриков, - представляется энкэвэдешник, - Командир взвода, - он вынимает пачку трофейных немецких сигарет и предлагает Озерову, - А вы чего тут делаете? Нам не сообщали, что здесь могут быть наши танки.

- Получил новые машины. Вот, решил проверить своих пацанов. И тут же, понимаешь, боевое крещение. Убили моего бойца. А танков здесь, сколько хочешь. Километра полтора проехать.

- Так подожди, ты из 4-го мехкорпуса?

- Ну да..

- Ничего себе пропахали. Мы за этими немцами черт знает сколько километров гнались. Еле-еле добили.

- Так не добили, говорю же, двое ушли.

- И черт с ними! Со вчерашнего дня их гоним. Люди еле на ногах держаться. Черт с ними, с двумя. Мы десятка четыре положили в лесу.

Они, разговаривая, доходят до танка Озерова, он влезает на броню, делает приглашающий жест рукой. Энкэвэдешник легко взбирается на танк, снимает каску. Вытирает пот со лба.

- Тебя как звать-то, - спрашивает  Гавриков.

- Андреем, а тебя?

- Меня Костей зовут. Ты откуда?

- Из Ленинграда.

- Здорово! А я из Смоленска. Я в этом году училище закончил. Нас досрочно выпустили, всех в пехоту отправили, а меня все таскали по разным частям, а потом сюда попал.

- А вы кто вообще. Если не секрет?

- Мы - 23-я мотострелковая дивизия НКВД. У нас своя война с немцами. Вы их гоните, почем зря, а они от вас, кто уцелел, по лесам прячутся. Вот мы и идем от самой границы и леса эти прочесываем. Над нами смеются, кто смелый, конечно, мол, крысы тыловые. А у меня из взвода 18 человек уже в этих лесах осталось. Если бы нам три дня назад пополнение не пригнали, мне бы некого было в лес вести. Я уже из нового пополнения трех человек в этом лесу оставил. Так что ты на нас, Андрей, свысока не смотри. Мы, вроде, в атаку не ходим, но как пули мимо уха свистят, каждый день слышим.  

- Да я и не смотрю свысока. С чего ты взял?

- Да я так, - Гавриков хлопает по броне, на которой сидит, - Серьезная штука. И чистый, как новенький.

 - А он и есть новенький. Ты бы видел ту машину, на которой я сюда дошел. Места живого нет, вся в царапинах, вмятинах. И ни одной пробоины. Не берут его снаряды. Иногда немцы как шарахнут прямо в лоб, потом до вечера в ушах звенит, а танк целый. У меня из экипажа никто не был даже ранен. Впрочем, я и не знаю, где сейчас мой экипаж.

- А чего так?

- Так меня ранили. Попал на дороге в засаду. Вот такие же, наверное, немцы как те, что вы гоняли, обстреляли машины. Ранили легко, но из госпиталя еле отпустили. Так что мой танк сейчас где-то под Варшавой, если не подбили. Зато я уже комбатом стал. А начинал от границы, как и ты - комвзвода был.

- Да-а, быстро у вас двигаются. У нас с этим не очень. У нас среди командиров потерь почти нет. Недавно только в роте одного моего товарища поляки подстрелили.

- А вы чего, и с поляками воюете? - удивляется Озеров.

- Так мы и не знали что это поляки. Наткнулись