8-е августа: Page 9 of 10

вашей части.

Капитан отскочил при первых звуках его голоса в сторону и стал вглядываться в лицо Озерова. Полька скользнула за его спиной и исчезла в темноте. Капитан был старше Озерова по званию и по возрасту, но он только посмотрел на него мутными глазами, отдал честь и сильно шатаясь, пошел к калитке. Вышел на улицу, захлопнул за собой калитку и побрел прочь. Озеров проводил взглядом его сутулую фигуру, отыскал в темноте скамейку и сел. Закурил. За спиной послышались легкие шаги, и кто-то сел с ним рядом. Озеров покосился в сторону. Это была одна из медсестер, полноватая блондинка, говорившая с сильным южнорусским акцентом, которую все называли Маришей.

- Что это вы товарищ лейтенант сбежали, - спросила она.

Озеров промолчал.

- А я вот решила вам компанию составить. Можно?

- Конечно. Отчего ж нельзя.

Она просунула свою руку ему под локоть, прижалась.

- Куда вы смотрите, - спросила она.

- На звезды. Я люблю смотреть на звезды. Только у нас на севере небо не такое. Здесь оно именно бездонное, как пишут в книгах. Посмотри, какая бездна.  А там где-то очень далеко, так далеко, что и представить невозможно может быть, живут люди. Может быть, они похожи на нас.

- И так сидят на скамейке и смотрят на звезды, - тихо произнесла девушка.

- Верно. Ведь у них, наверное, небо такое же, как у нас. Такое же глубокое и бездонное. Нет, правда, интересно. Ведь может быть, что все у них как у нас. И города такие же и по улицам машины ездят. Хотя, нет, наверное, машины у них какие-то другие должны быть. 

- Может быть, у них нет войны, - вдруг сказала она.

- Почему вы так сказали?

- Почему, - переспросила она, - Потому что на войне убивают. А я не хочу знать, что вас могут убить. Может быть завтра или послезавтра. Или может через неделю. Я хочу, чтобы вы были живы. И чтобы все были живы, - добавила она после паузы. 

- Почему вы решили, что меня убьют. Не всех убивают. Мой отец воевал. И даже ранен не был. Ни разу. И дед мой воевал. У меня вся семья военные. И я не собираюсь умирать. Я в своем танке до Берлина дойду. А в таком танке как у меня ничего не страшно. Ни одна пушка немецкая его не берет.

- Но вы же были ранены.

- Это другое дело. Это все, потому что я не в танке был. Меня ротный мой учил - танкисту пока он в танке нечего бояться.

- А что с ротным стало?

- Погиб он, - тихо сказал он.

- Вот видите, - она прижалась к нему и заговорила быстро и горячо, - Не хочу я, чтобы с вами что-то случилось. Хочу, чтобы все было хорошо, чтобы все вы мальчики живы были и чтобы любили нас. Крепко любили. Все бы отдала за это.

Она прикоснулась губами к его щеке, придвинулась вплотную, на ее освещенных луной щеках светились дорожки от слез. Руки ее обхватили плечи лейтенанта, она припала к его губам, прижалась всем телом. Затем отодвинулась.

- Вы простите меня, товарищ лейтенант.

- Это ты меня прости, Мариша, - Озеров достал папиросу, закурил, - Ты славная. Только я… Не знаю, не сейчас…

- А потом не будет ничего, - она встала, поправила гимнастерку, - Война ведь, товарищ лейтенант. И никто не знает, что с ним будет завтра.