23-е июля: Page 2 of 13

железную кружку, из которой клубится пар над горячим чаем. На столе на газете лежат полбуханки серого хлеба, шмат сала, луковица. Раздается стук в дверь, лейтенант ставит чашку, заворачивает сало и хлеб в газету и убирает в ящик. Входит конвойный:

- Товарищ лейтенант, арестованный доставлен.

Лейтенант кивает, придвигает к себе картонную папку с бумагами и начинает их перебирать. В комнату вводят Симкина, без ремня. Лейтенант заканчивает разбирать бумаги и поднимает голову.

- Садитесь, - говорит он, по вологодски окая, и указал на табурет. Кивает конвойным. Те выходят.

Симкин садится. Лейтенант несколько секунд смотрит ему в лицо, затем берет лист бумаги из папки.

- Итак, - говорит лейтенант, - вы утверждаетете, что вы майор Красной Армии, Герой Советского Союза, командовали батальоном парашютистов. Родом из Ярославля, мать учительница, отец инженер. Так?

- Так.

- Так где же ваш батальон?

- Я же уже рассказывал…

- Еще раз расскажите.

- Наш батальон в составе бригады был выброшен в тыл к немцам. Место выброски я могу указать на карте. Из-за сильного ветра меня и часть моих людей отнесло далеко в сторону. Нас обстреливали с земли, а затем, когда мы приземлились, немцы окружили нас. В результате большинство моих людей было убито, а я сумел прорваться с одним бойцом. Мы стали разыскивать своих. В лесу наткнулись на группу наших разведчиков. Командир группы майор Миронов категорически приказал нам оставаться с ними. Все остальное время я и мой боец действовали в составе этой группы. Мой боец, красноармеец Лужный был захвачен немцами в плен. Сведений о нем я не имею.

- Что это за группа майора Миронова? - спрашивает лейтенант.

- Я думаю, что это разведывательная группа, занималась сбором информации в тылу противника. Нападали на машины с немецкими офицерами, забирали документы, допрашивали пленных, затем передавали сведения по рации. Подробности я не знаю, какое задание было у группы, майор Миронов нам не сообщил, сказал, что не имеет права.

- То, что вы рассказываете, очень интересно, - говорит лейтенант, закуривая папиросу, - но вот что странно. Я запросил штаб армии, затем штаб фронта. Нигде никто не знает о майоре Миронове, командовавшем группой в тылу противника.

- Может быть, это не ваша фронтовая разведка, а НКВД или Высшего командования. Судя по их специальной подготовке, такое вполне может быть.

- Конечно, все может быть, - добродушно соглашается лейтенант. - Про вас мы узнали гораздо быстрее. Нам сообщили, что действительно есть такой майор в составе 5-й воздушно-десантной бригады, и действительно Герой Советского Союза. Хотя в донесении сказано, что майор этот погиб. Ладно, возможно это ошибка. На войне бывают ошибки. Но почему у вас нет никаких документов и где ваши петлицы?

- Я уже говорил, товарищ лейтенант, что по приказу майора Миронова, я и мой боец, красноармеец Лужный, все, что у нас было, включая знаки различия, спрятали в лесу. Место я знаю и легко могу найти, насколько я понимаю, сейчас это уже на нашей территории. Все люди в группе майора Миронова не имели никаких знаков различия, и я