15-е июня: Page 20 of 21

батальона.

- Где Сенцов? - кричит он.

- Ранен, товарищ полковник, - подскакивает к нему лейтенант.

- Серьезно ранен?

- В ногу, осколок попал, выше колена, кость, вроде, не задета.

- Где он?

- Сюда, товарищ полковник.

Чуть выше по оврагу складывают раненых. Капитан Сенцов лежит на земле, нога в окровавленных бинтах, под головой охапка веток. Капитан без сознания.

- Постарайтесь отправить раненых на тот берег, - бросает Родимцев, и бежит обратно. - Связь со штабом дай, - на ходу кричит он радистам. Хватает трубку, - Владимир Яковлевич, как у вас там?

- У нас все по-прежнему, - отвечает майор Борисов, - Как у вас?

- Пока терпим, но на левом фланге немцы очень сильно жмут. Не знаю, сколько продержимся. Скоро от батальона ничего не останется. Готовьте еще одну роту, наверное, понадобится.

- Может, вам стоит сюда перебраться, Александр Ильич?

- Сейчас нельзя. Сенцов ранен. Да и виднее мне отсюда. Вы, главное, не проморгайте тот берег, а мы как-нибудь до темноты продержимся. А ночью, я думаю, немцы атаковать не станут. 

Над головой Родимцева раздается грохот взрыва, затем рев танкового двигателя. Все, кто находится на дне оврага, поднимают головы. К оврагу прорывается немецкий легкий танк Pz.II. Он наезжает прямо на укрывшихся в неглубоком окопе бойцов и утюжит окоп. Раздаются дикие вопли попавших под гусеницы. Немецкие танкисты не разглядели оврага, танк сползает по склону и переворачивается. Один из красноармейцев попадает между катками, его рвет на куски, как в мясорубке - и крики заглушают даже близкие разрывы мин и гранат. Танк сползает вниз, опрокинувшись вверх дном.

- Старшина, - кричит Родимцев, - Люк!

Старшина и двое бойцов бросаются к танку. Открывается, но когда по танку забарабанили сапоги старшины, его пытаются захлопнуть. Поздно! Старшина стреляет из автомата в щель, затем распахивает люк и орет:

- Ханде хох, сволочи!

Подбежавшие бойцы помогают старшине вытащить немецкого танкиста. На него страшно смотреть, видимо, при падении танка немцу чем-то перебило ноги, и они болтались как тряпки. Раненого оттаскивают в сторону. Он в сознании, но не кричит и даже не стонет. Старшина заглядывает в люк и дает короткую очередь, для порядка.

- Там все готовы, - кричит он Родимцеву.

Бойцы подхватывают немецкого танкиста под руки и подтаскивают к перевернутому танку. Одна гусеница его еще вращается. Они бросают танкиста между гусеницей и катком, головой вперед, не успевая увернуться от фонтана крови.

- Старшина, наверх, - кричит Родимцев. Старшина кивает и карабкается по склону оврага. Поднявшись, он оглядывается,  спрыгивает вниз и докладывает:

- Немцы!

- Все наверх, - командует Родимцев.

Бойцы, находящиеся на КП, поднимаются наверх. Впереди за деревьями мелькают фигуры немцев. Десантники открывают по ним огонь из винтовок и автоматов, двое устанавливают ручной пулемет со сломанными сошками в корнях дерева и бьют прицельно. Немцы залегают.

Через час темнеет, и бой сам собой стихает. Десантники отходят на новые позиции. Родимцев устраивает свой командный пункт у самого моста, метрах в пятидесяти,